Надежда копытина где сейчас работает. Основатель компании "ледово" просит путина защитить ее от рейдеров

«Мне с утра Чичваркин из Лондона звонил, приезжай к нам, говорит, - с ходу выпаливает Надежда Копытина , идя на высоченных шпильках по редакционному коридору так быстро, что мы за ней не поспеваем. - Но я-то теперь невыездная - долги. Сегодня с утра перевела детей в бесплатную школу! Недавно мне на счет пришла компенсация по коммунальным платежам в 1800 рублей, я на нее имею право как многодетная мать-одиночка, так все сразу списали в счет долга перед банком. Я - к судебному исполнителю, говорю, вы понимаете, что делаете, а он мне: несите бумагу, что это именно компенсационные деньги. Да не буду я больше никаких бумаг носить!» Потом в одно мгновение Надежда переключается на тему технического регламента на замороженные креветки, производство которых она налаживала в течение нескольких лет, а после интервью с неподражаемым артистизмом позирует редакционному фотографу.

Поводом для встречи с известной бизнес-вумен стало ее открытое письмо в интернете на имя премьер-министра России. В нем она рассказала о своем критическом положении. Практически все физические активы группы компаний «Ледово», ведущего игрока на рынке морепродуктов, находятся в конкурсном управлении. При этом она лично должна банку 350 млн рублей, ведь кредиты на развитие бизнеса Надежда брала под свое поручительство.

Буря и натиск

«Ей крупно повезло, - заметил один из свидетелей нашей встречи с Копытиной. - Такие, как она, ушли со сцены еще в девяностых». Действительно, Копытина принадлежит к первому поколению предпринимателей. Напористых, отказывающихся понимать, что в этой стране невозможно строить бизнес, считающих, что возможностей заработать неисчислимое множество, нужно только разглядеть их и тут же воспользоваться, готовых к тому, что из десяти попыток девять будут неудачными.

Она приехала из Нижневартовска в Москву в начале 90-х - поступать в МГУ. Не прошла. Стала зарабатывать на жизнь челночной торговлей. Случайно познакомилась с бизнесменами из Литвы, торгующими экзотическими тогда крабовыми палочками. Перешла на торговлю морепродуктами. А через некоторое время решила заняться производством глазированных льдом креветок. Впоследствии продуктовый портфель «Ледово» пополнился пресервами из креветок, мидий, морских гребешков.

Открыв в 2001 году агрокомплекс «Ледово» в Подмосковье, Копытина в 2003 году купила еще одно предприятие - в Калининграде. Производство в СЭЗ в непосредственной близости от причала выглядело заманчиво. Единственная закавыка - трансформаторная подстанция, скважина с водой и подъездная дорога находились на участке другой компании, контейнерной. Тем не менее Копытина перенесла производство морепродуктов из Подмосковья в Калининград, думая, что со всеми можно договориться. Но у контейнерной компании сменился хозяин, и начался прессинг: производство «Ледово» занимало площадку, подходящую для контейнеров. Пришлось через суд добиваться права подъезда по дороге к воротам завода. Но тут начались отключения электричества - «Ледово» пришлось самостоятельно подключаться к городской сети. Все это требовало затрат.

Копытина совершала ошибки, которые мог бы предотвратить любой грамотный финансовый директор, - оценивала на глазок рентабельность новых проектов. «Когда я решила развивать производство грибов, то прикинула: себестоимость выращивания килограмма шампиньонов 20–25 рублей, продается он за 60 рублей, а замороженные шампиньоны и того дороже. Вот рентабельность. Но я не учла, что потом на нее лягут инвестиции и необходимость оплаты по кредитам», - рассказывает она. Она развивала бизнес за счет заемных средств - выпускала облигации, по которым приходилось обеспечивать высокую доходность, и брала кредиты: «Мне все говорили, что 18–19 процентов - это выгодно, но сейчас я уже понимаю, что в какой-то момент IPO обошлось бы дешевле».

Не слишком прилежно в «Ледово» занимались и коммерцией. «В неделю мне нужно два контейнера. А перевозчику выгоднее накопить у себя несколько и прислать сразу десять. Но для нас это означает рост расходов на логистику, растаможивание, приходилось оплачивать простой контейнеров из-за затяжек с оформлением и разгрузкой», - рассказывает Копытина. Такое невнимание к факторам, снижающим эффективность бизнеса, возможно только в период растущего рынка. Но в момент кризиса осенью 2008 года выстрелил накопленный эффект всех этих рисков. Сети начали задерживать оплату продукции, случились расходы, связанные с упомянутой нерегулярностью поставок. ГК «Ледово» перестала справляться с выплатой по кредитам Сведбанку, а в начале 2009 года ее ждало значительное повышение объемов выплат согласно ранее установленному графику.

Правда, банк-кредитор проявил инициативу, начав переговоры о реструктуризации долга, но, услышав, что предполагается значительное, до 33%, повышение ставок, Надежда от переговоров отказалась. Стала искать новые возможности - продать что-то и отдать долги. Думала продать квартиру, но банк на нее наложил арест. До последнего откладывала продажу собственно бизнеса. В конце концов банк ввел конкурсное управление на калининградской площадке. Агрокомплекс «Ледово» пришлось продать в июне 2010 года. Но после этого случилось нечто, что заставило Надежду написать Владимиру Путину .

Росчерком пера

Надежных покупателей ЗАО «Агрокомплекс “Ледово”» (в дальнейшем - агрокомплекс), где у ГК «Ледово» были размещены мощности по выращиванию шампиньонов, Копытина увидела в Евгении Зуеве , президенте ТПП подмосковного города Черноголовка, и Леониде Бучацком , управляющем черноголовским филиалом Мастер-банка и председателе совета директоров ЗАО «Богородская трапеза» (в дальнейшем - «Трапеза»), выпускающего грибные консервы. Как сообщил Леонид Бучацкий, «интерес к комплексу по выращиванию шампиньонов возник потому, что он представлял собой независимый от природных условий источник свежих грибов, основные потребности которых на российском рынке покрываются на 90 процентов поставками польского продукта».

По словам Копытиной, договор купли-продажи готовился долго, особенно плотно она, ее юристы и представители покупателя работали над текстом в уик-энд накануне подписания. Но в день подписания, 4 июня 2010 года, «три команды юристов, работающие на меня, оказались недоступны, а сторона покупателя приехала с совсем другим текстом договора». Поскольку в тот же день должно было состояться судебное заседание по иску банка-кредитора о введении конкурсного управления на агрокомплексе, а представитель покупателя согласился выступить на нем, чтобы остановить процесс, Копытина подписала договор: не дай бог, выступление бы сорвалось. Это и послужило источником дальнейшего конфликта между сторонами. Впрочем, покупатель происходящее конфликтом не считает. «Вести длительные переговоры, подписать договор о продаже акций со стопроцентной сменой собственника, а спустя считаное количество месяцев подать исковые заявления о признании договора недействительным по надуманным предлогам - это конфликт?», - задает риторический вопрос Евгений Зуев.

События развивались быстро и драматично. Уже через месяц после подписания договора, в июле 2010 года, Копытина подала иск в суд о расторжении сделки. В августе ее перестали пускать на территорию агрокомплекса, где часть компаний ее группы еще продолжала арендовать помещения. Впрочем, г-н Зуев утверждает, что Копытина ушла с объекта добровольно. А в сентябре она захватила агрокомплекс с помощью охранного предприятия. С тех пор она руководит производством и ведет судебные и несудебные бои со стороной покупателя. При этом масштабы производства упали по сравнению с 2008 годом в шесть раз, с 60 млн рублей в месяц до 10 млн - ниже точки безубыточности.

Покупатель, как только сделка оказалась в подвешенном состоянии, перестал вести начатые им переговоры с банком-кредитором об урегулировании задолженности агрокомплекса. А банк после прекращения переговоров с «Трапезой» настоял на введении в агрокомплексе конкурсного управления, но на момент сдачи номера было известно, что Надежда Копытина и охрана очередной раз не пустили конкурсного управляющего в сопровождении милиции на территорию предприятия.

По мнению Александра Волкова , руководителя консалтинговой компании «Минфин», Надежда Копытина в сложившейся ситуации выступает в роли рейдера, хоть и не по злому умыслу. Просто она подписала документ, оставляющий множество дыр в его толковании. В результате покупатель и продавец по-разному поняли свои права и обязанности по совершению оплаты, обозначенные в договоре.

Речь шла об уплате сразу 1% от общей суммы в 1 150 000 долларов и 9% - через день, после передачи правоустанавливающих документов на объекты недвижимости. Что касается остального, то условием выплаты в договоре названо «прекращение в полном объеме залога имущества и прав эмитента». В залоге у Копытиной оставалось 90% акций, и она полагала, что, не подписав передаточное распоряжение, сохраняет право собственности за собой (что действительно закреплено в ГК) до полного расчета. «Трапеза» же исходила из другого пункта договора, по которому, уплатив аванс, она получает право собственности на 100% акций. Под авансом, по всей видимости, имелись в виду уплаченные 10% их стоимости. Хотя, по словам Андрея Глушецкого , консультанта по административному праву, термин «аванс», используемый в договоре, отсутствует в ГК, и если трактовать его как предоплату, то договор однозначно включает в нее всю сумму сделки.

Еще одним источником спора послужил пункт договора о переходе к покупателю всех обязательств по долгам продавца после перехода прав собственности на 100%. По словам Бучацкого, продавец подготовил выписку из реестра акционеров, которую он «увидел в руках Копытиной Н. Я. при передаче ею оригиналов учредительных документов и документов на объекты недвижимости». «Я лично по телефону от человека, которого Копытина Н. Я. представила мне как своего юриста, выслушал ее предложение, чтобы ЗАО “Богородская трапеза” сразу после первой оплаты (1% от договорной суммы. - “Эксперт” ) стала собственником агрокомплекса “Ледово”», - говорит он. Копытина утверждает, что это не так. Поэтому, узнав, что у «Трапезы» вскоре после подписания договора появился реестр акционеров агрокомплекса, в котором отсутствует ее имя, и при этом не погашаются ее долги, Копытина подала иск о расторжении сделки.

Андрей Глушецкий считает, что спора можно было бы избежать, выбери стороны цивилизованный метод организации расчетов - с помощью безотзывного аккредитива в банке. По его мнению, отказ от использования этого надежного механизма свидетельствует либо о непрофессионализме, либо о недобросовестности сторон. Кстати, юристы банка-посредника, увидев противоречия в тексте договора, наверняка указали бы на них сторонам. На вопрос, почему в договоре предусмотрена оплата наличными или перевод денег на счет продавца, Надежда Копытина ответила - «по незнанию», а Леонид Бучацкий, работающий, напомним, в банке, сообщил, что данный метод расчета не был предметом обсуждения сторон по договору, поэтому он на нем и не настаивал.

Но разбираться в этом - дело судов. Уже дважды арбитражный суд Московской области выносил приговор не в пользу Копытиной. Очередная тяжба, назначенная на 24 февраля, перенесена на месяц. Нам же обидно, что из-за безалаберности таких бизнесменов, как наша героиня, казавшейся безобидной в тучные годы экономики, сегодня страна теряет в общем-то полезные и перспективные проекты. Жалко и саму Надежду Копытину, ведь бизнес для нее - все, ради него она готова ущемлять даже интересы семьи. Впрочем, природный предпринимательский талант невозможно убить решением суда. «Если суд решит не в мою пользу, значит, я не предприниматель», - сказала Копытина в конце интервью, забыв, что за полчаса до этого делилась впечатлениями о выставке «Продэкспо», где она присматривала себе новые объекты для приложения своих предпринимательских сил.

Анастасия Матвеева
Софья Инкижинова

В сентябре 2008 года разразился финансовый кризис. "Секрет фирмы" решил подвести итоги прошедшей пятилетки: как чувствуют себя известные предприниматели, которые не сумели сохранить свой бизнес, сумела ли восстановиться российская экономика и что ждет ее в ближайшем будущем.

Текст: Сергей Кашин

Кризис 2008 года не пережили компании многих известных предпринимателей. Кто-то потерял бизнес сразу, другие вынужденно продали его после нескольких неудачных попыток спасти, некоторые банкротства тянутся до сих пор. Пик рассмотрений дел о банкротстве в арбитражных судах пришелся на 2009-2010 годы. В первой инстанции в первый посткризисный год рассмотрено более 1,4 млн дел, во второй — почти 1,2 млн (по сравнению с 970 тыс. в 2008 году и с 905 тыс. в 2007-м). В 2011 году рассмотренных дел опять оказалось меньше миллиона.

Кому-то кризисные провалы аукнулись спустя время, как это произошло, например, со Стивеном Дженнингсом. Когда создатель инвестбанка "Ренессанс" сразу после кризиса продал 50% минус пол-акции Михаилу Прохорову за $500 млн, банк стоял на пороге полного краха. "Ренессанс" так и не нашел стабильного источника доходов, хотя Дженнингс неизменно демонстрировал оптимизм. Но в ноябре прошлого года Moody"s понизило рейтинг банка — и этот легкий толчок оказался ударом, окончательно уничтожившим бизнес. Стивен Дженнингс отдал ОНЭКСИМу оставшиеся акции практически даром и уехал из Москвы. Через три месяца после отъезда он продал африканские активы "Ренессанса" — единственное, что у него оставалось, и пропал. В апреле его не нашли ни корреспонденты Reuters, ни Bloomberg. Где он, не знает даже его отец. По крайней мере недавно новозеландской прессе стало известно, что, когда владелец виллы по соседству с дженнинговской хотел попросить его подстричь запущенные деревья на границе участка, отец предпринимателя сообщил, что не знает, где сын.

Многим предпринимателям пришлось податься в бега из-за угрозы уголовного преследования. За право получить Мухтара Аблязова, экс-владельца банка БТА и инвестиционной группы "Евразия", российские прокуроры сейчас конкурируют с казахстанскими и украинскими. В России на него заведено уголовное дело о хищении $6 млрд из БТА-банка. Георгий Трефилов, экс-глава холдинга "Марта", обвиненный в похищении кредитов на 1,3 млрд руб., так опасался ареста, что предъявил в Великобритании фальшивые документы, за что получил в тамошнем суде полтора года условно. Виктор Макушин (промгруппа МАИР) скрывается от уголовного преследования по факту хищения 2 млрд руб. у Сбербанка на Кипре. Гендиректор и миноритарий группы "Савва" Дмитрий Романцов скрылся в США после возбуждения уголовного дела по факту хищения денежных средств Волжской текстильной компании, которая обанкротилась в результате кризиса 2008 года. Сергей Полонский (экс-"Миракс групп") находится в бегах практически в прямом эфире, сделав из своих переездов популярное шоу в Рунете.

Некоторые жизненные повороты выглядят как дурные шутки судьбы. Олег Яковлев, экс-владелец разорившейся сети "Банана-мама" и младший брат Игоря Яковлева, прежнего владельца сети "Эльдорадо" (см. материал на стр. 36), работает продавцом в одном из магазинов сети H&M в Калифорнии. Россию он тоже покинул из-за уголовного преследования: его обвинили в хищении $18 млн кредитных средств, выданных Альфа-банком сети "Банана-мама". Он находится в международном розыске, но США его не выдают.

Иногда предприниматели тихо уходят в никуда, не желая никакой публичности. Олег Жеребцов, экс-совладелец "Ленты", из-за кризиса получивший за свою долю в компании в шесть раз меньше той суммы, о которой он уже договорился перед самым кризисом ($110 млн вместо приблизительно $600 млн), всерьез увлекся парусным спортом и ничего не хочет рассказывать о фармацевтическом проекте, который сейчас запускается в Санкт-Петербурге,— жизненные приоритеты поменялись. Сергей Шуняев, владелец компании Rover Computers, который еще в позапрошлом году не оставлял попыток вернуть ее к жизни (сейчас сайт компании не работает, ее телефоны не отвечают), о своих планах рассказывать не желает. Sic transit gloria mundi — так проходит мирская слава.

$50 млн инвестировал Дмитрий Костыгин в активы, оставшиеся от "Дикой орхидеи" Александра Федорова

Любовь к жизни

В разговоре экс-владелец сети магазинов женского белья "Дикая орхидея" Александр Федоров излучает оптимизм. Встречи с бывшими сотрудниками, с прежними поставщиками, общение с новым владельцем созданного Федоровым брэнда и старыми друзьями — все это для него источник положительных эмоций. С одной стороны, Федоров всегда был таким: фраза "я люблю женщин, я люблю жизнь" рефреном звучит во многих его интервью. С другой — ему пришлось пройти через мучительное банкротство. Летом 2008 года "Дикая орхидея" объединяла около 300 магазинов разных форматов и оценивалась в $300 млн. Летом 2013-го Александр Федоров — менеджер, под управлением которого лишь один магазин в торговом центре на Новой Риге, открывшийся в середине октября прошлого года. Пусть даже это, как заявлено, первый магазин будущей сети женской одежды "Фан-Фан".

В России банкротство воспринимается как процесс уничтожения предприятия, мутный и полный дрязг и обмана. Утомительные тяжбы, войны всех против всех (прокуратура, работники, банки, поставщики, владельцы) тянутся годами, после них остается пепелище. Рассказы американских консультантов из начала 1990-х о том, что банкротство — это не эпическая битва за жизнь и активы, а всего лишь процесс смены неэффективного собственника, в России не прижились.

Пик кризиса 2008 года пришелся в "Дикой орхидее" на момент выплат 1 млрд руб. по облигационным займам. Дальше все было совсем не по-американски. До окончания процесса банкротства прошло четыре года "глухой обороны", как описывает их Федоров. Он пытался возродить компанию, но не вышло. Активы были проданы с аукциона, создатель компании ничего не получил. "Я потерял все деньги, у меня распалась семья, умерла мама,— говорит экс-владелец "Дикой орхидеи".— В начале 2012-го у меня были мрачные настроения".

На вопрос, почему он никуда не уехал, как сделали многие, он отвечает: "Чтобы куда-то уехать, нужны деньги. А я ничего не нажил. Отдал все, что было, за долги. Личная недвижимость ушла на продажу". Сейчас он берет всю вину за произошедшее на себя: "Если бы не ошибки, которые я сделал перед кризисом, подгоняя рост любой ценой, то прежняя компания еще бы существовала. Это моя вина. У компании были и другие акционеры, но я был лидером, увлекал за собой всех".

"Дикая орхидея" до сих пор существует. Значительную часть активов, продаваемых банкирами с аукциона,— брэнды, недвижимость, права аренды — покупал Дмитрий Костыгин, бывший миноритарий сети гипермаркетов "Лента". Александр Федоров его консультировал: "Недавно отмечалось 20-летие компании, и меня пригласили на вечеринку. Я потрясен той теплотой, с которой меня встречали. Я очень благодарен Костыгину".

Тени прошлых ошибок Четыре года под постоянным прессингом кредиторов Александр Федоров пытался спасти свою "Дикую орхидею"

Сможешь начать все снова?

Сейчас в небольшом кабинете Федорова на четвертом этаже торгового центра "Юнимолл" на самом видном месте висит маленькая табличка с известной цитатой из Генри Форда: "Вы можете забрать мои заводы, сжечь мои здания, но дайте мне моих людей, и я снова приведу свой бизнес в прежнее состояние".

Пока готовился этот материал, Александр Федоров расширил сеть "Фан-Фан": "Я неожиданно успел открыть второй магазин — на Большом проспекте в Питере. Неожиданно, потому что в течение первого года не собирался ничего открывать". В ближайшее время в торговом центре "Сквер" на Минском шоссе появится сразу несколько магазинов — помимо "Фан-Фана" еще и "Калигула уикенд" (этот проект, по словам Федорова, их совместный с сыном), а также магазины женской и мужской обуви (названия для них Федоров пока не придумал).

"Я вообще решил, что буду заниматься дорогими шмотками: одежда, обувь, аксессуары — это то, что мне понятно",— кратко характеризует свою нынешнюю концепцию Александр. По его словам, структура бизнеса очень похожа: нужно спланировать продажи и покупки, съездить в Италию, посетить огромное количество шоу-румов, встретиться с продавцами, посмотреть коллекции, принять решение, что из этих коллекций закупать. "Есть определенный бизнес-цикл, который мне знаком, и есть промахи, которые я совершал в "Дикой орхидее" и поэтому повторять не буду",— резюмирует управляющий "Фан-Фана".

Израильский историк Мартин ван Кревельд в книге "Американская загадка" пишет: "Чем глубже падение предпринимателя, тем большее уважение у американцев вызывает стойкость, с которой он пытается опять встать на ноги". Американцы таких крахов видели тысячи, в России же практически нет историй достойных банкротств. Александр Федоров не прятал активы, не скрывался от кредиторов и нашел еще одну бизнес-идею. Он уверен, что его новые сети станут в течение пяти лет значимым российским бизнесом.

Спасение — в религии

Надежда Копытина потеряла в кризис свою компанию "Ледово". Компания перестала справляться с выплатой по кредитам Сведбанку, причем с начала 2009 года объем выплат существенно вырастал — так было заложено в графике платежей. Сначала была неудачная попытка договориться о реструктуризации кредита, потом еще более неудачная попытка продать бизнес: покупатель считал, что стал полноценным собственником после выплаты аванса, Надежда Копытина была уверена, что это случится только после выплаты 100% оговоренной суммы. Во время тяжб в "Ледово" резко упали продажи. В итоге личный долг Надежды Копытиной (кредиты она брала под личное поручительство) перед банком составил 350 млн руб.

На то, чтобы расстаться со своим детищем, Копытиной понадобилось несколько лет. "Я очень долгое время верила, что пройду через это, что произойдет какое-то чудо, продадим какой-то актив очень выгодно, что банки поймут, что они теряют деньги, и предложат управлять бизнесом, дадут за какое-то время поднять голову. Но это были иллюзии. Реалии оказались намного жестче",— подводит итог Надежда Копытина.

Крах иллюзий оборачивается депрессией. У Копытиной это произошло в середине 2011 года: "Часто упадок сил происходит по независящим от человека причинам. В этот период люди ничего больше делать не хотят. Человек очень долго себя спрашивает, почему это произошло. Ну и заканчивается все сменой приоритетов и ценностей".

За последние два года расставшаяся с "Ледово" Копытина, по ее словам, работала советником председателя правления банка, потом советником гендиректора страховой компании. Имен она не называет, но банк был небольшой, за пределами топ-200. Стать менеджером в реальном бизнесе у нее сразу не получилось: "Наши собственники бизнеса очень боятся ярких людей. Найти человека, который готов с ним сотрудничать как с равнозначным партнером,— это вопрос смелости и желания сотрудничать. Я оказалась не робкого десятка, подготовлена, чтобы пройти через внутреннее отсутствие мотивации делать что-то до момента некоего внутреннего воскрешения".

Уйду я от вас, злые вы Предприниматель Надежда Копытина решила стать менеджером: и доход выше, и нервотрепки меньше

В новой роли

Экс-владелец "Ледово" утверждает, что и советнические позиции помогли ей повысить самооценку как предпринимателя. Небольшие финансовые компании, с которыми она сотрудничала, нуждались в клиентах — компаниях, подобных той, которой владела она до кризиса: "Я делилась рекомендациями, каким образом привлечь реальный бизнес, чем его заинтересовать и каким образом сделать предложение".

По ее словам, о том, чтобы начать новый бизнес, она и не задумывалась. Это просто невозможно. Банкротство "Ледово", в котором ведущую скрипку играет Сведбанк, еще не закончено. Закончится процедура, по прогнозам Надежды Копытиной, в начале следующего года. А до этого момента любые деньги, появившиеся на ее счетах, забирает кредитор.

К банкротам в России гораздо более жесткое отношение, чем, скажем, в Европе. Когда Высокий суд Лондона накладывал по требованию кредиторов глобальный арест (worldwide freezing order) на активы Шалвы Чигиринского, согласно определению суда у Чигиринского оставалось право тратить со своих счетов 25 тыс. фунтов стерлингов в неделю на обычные ежедневные расходы плюс разумную сумму на услуги адвокатов. Суд в Великобритании позаботился о достойном уровне жизни потенциального банкрота, а в России Надежда Копытина уже несколько лет судится со Сбербанком, пытаясь вернуть 60 тыс. руб. Это сумма социальной пенсии, которую она должна была получить как многодетная мать плюс алименты за девять месяцев. "Эти деньги были из Сбербанка отправлены приставу, и он их расписал по исполнительным листам. Это произошло два года назад. Несмотря на мои заявления, они списывали их на протяжении девяти месяцев до тех пор, пока я не поменяла банк",— говорит экс-предпринимательница. Хотя списывание этих сумм запрещено законом об исполнительном производстве, добиться возврата этой незначительной суммы Копытина не может, по ее словам, уже два года.

Сейчас Надежда Копытина работает как менеджер в проекте по производству халяльных и кошерных продуктов. С технологической точки зрения это отличные от привычных способы термической обработки, другие требования к качеству, другие правила заготовки мяса. "Я объединяю несколько функций: производственника, который знает, как это делать, плюс маркетинг, как продвигать такие продукты",— описывает свою роль в проекте Надежда Копытина.

Сейчас она склоняется к тому, чтобы и после завершения процедуры банкротства "Ледово" остаться менеджером, не открывать свой бизнес: "На профессиональных менеджеров есть голод, зачастую они более высокооплачиваемы, чем владельцы бизнеса".

Копытина лелеет мечту выпустить хрестоматию по банкротствам, чтобы банки перестали подходить ко всем с одной меркой и научились ценить предпринимателей и доверять им. Такая хрестоматия пригодилась бы и самим бизнесменам. Выбраться из проблем с достоинством и с минимальными потерями начать новую жизнь — этому в России еще учиться и учиться.

500 млн руб. . До такой суммы вырос 300-миллионный первоначальный долг "Ледово" и лично Надежды Копытиной за то время, пока она пыталась спасти компанию

Досье к Федорову

Александр Федоров начал торговать женским бельем в 1993 году. В 2008 году сеть состояла почти из 300 магазинов различных форматов в России и на Украине: "Дикая орхидея" (люкс), "Бюстье" (средний ценовой сегмент), "Дефиле" (низкий ценовой сегмент), "VI легион" (мужское белье) и "Бельевой базар" (дисконт), двух магазинов в Великобритании и одного в Италии. В группу входили швейный цех в Москве и швейная фабрика в городе Гагарине Смоленской области. Оборот в 2008 году — $200 млн. 33% акций ЗАО "Группа "Дикая орхидея"" принадлежали фонду Wermuth Asset Management, блокпакет был у Александра Федорова и членов его семьи, 16,6% — у Михаила Щеголевского, остальное — у менеджеров компании и других физических лиц.

Александр Федоров оценивал компанию в $300 млн.

Досье к Копытиной

Компания "Ледово" появилась в 1994 году. В ее состав входили пять дочерних предприятий: "Агрокомплекс "Ледово"" (выращивание шампиньонов, крупнейший в России комплекс), "Ледово Светлый" (подразделение по производству морепродуктов в Калининградской области), "Ледово ПК" (комплекс по выпуску замороженных продуктов в Московской области), "Сальмон Интернешнл" и ТД "Компания "Ледово"" (торговые дома). Группа выпускала продукцию под брэндами "Сальмон", "Снежана", Bon Appetit.

В 2008 году оборот группы составил 700 млн руб. Исходя из докризисных оценок для подобных предприятий, компания могла быть оценена в $20-28 млн (500-700 млн руб.).

Почему вы решили заниматься такой непоэтичной вещью, как замороженные продукты?

А почему это непоэтичная вещь? Красоту можно увидеть во всем. Когда я стояла в «Лужниках», то была уверена, что одежда, которую я предлагаю, делает людей красивее. То есть я не просто торговала плащами, я дарила красоту. Впрочем, я понимала, что спрос на куртки и пальто может закончиться, а «кушать хочется всегда», поэтому однажды занялась продуктами питания. И не ошиблась. Красота этого бизнеса в том, что люди вместе с пищей получают полезные вещества и становятся здоровее. Когда дело стало стабильным, у меня появилась возможность и самой прикоснуться к красивому: фотосессии, запись альбома и клипов для моего супруга, концерты, которые я делаю, создание художественного фильма «Ванечка» и, как венец всего, моя книга. Я сейчас читаю отзывы на нее и просто плачу, потому что в них звучит огромное человеческое спасибо от молодых девушек, которым моя книга помогла проснуться. Это великая радость, что я сумела кому-то показать путь к успеху. И все благодаря идеал-методу доктора Тойча, с помощью которого я сама серьезно переосмыслила ценность собственной жизни.

Расскажите об этом. Что такое идеал-метод и зачем вам это нужно?

Идеал-метод – это кладезь премудрости, наука позитивного восприятия мира. Толчком к его изучению послужило то, что вроде все у меня получалось, все было хорошо, а внутри – какие-то слезы, обиды, разочарования. Я эмоционально очень восприимчива к тому, что происходит вокруг.

Как же вам удалось создать свой бизнес при такой эмоциональной хрупкости?

Благодаря целеустремленности и заряженности на успех с детства. И потом мне очень не хотелось возвращаться домой, в Нижневартовск, где мне было скучно. Хотелось доказать папе и маме, что я ничуть не хуже брата, на которого изливалась вся их любовь. Мне всегда хотелось жить по-другому. Я создавала свой бизнес на принципах максимальной экономии, причем экономила в первую очередь на себе. Моя компания достигла грандиозных объемов продаж, а у меня еще не было ни собственного офиса, ни автомобиля, ни даже сотового телефона, я считала, что это непозволительная роскошь. Мои крупные поставщики из Литвы в итоге не выдержали, сказали: «Надя, имей совесть, купи себе мобильный. Мы тебя по всей Москве найти не можем!» А я все бегала к друзьям отправить факс, они наливали мне чай-кофе, и я никогда никому не показывала, что у меня есть какие-то деньги, хотя при этом могла носить миллион долларов в мешочке. Мне очень приятно, что в недавнем рейтинге газеты «Коммерсантъ» я оказалась тридцать первой в топ-тысяче управляющих.

Вы помните тот первый раз, когда наконец себе что-то позволили?

В 1996 году я на неделю поехала в Ниццу и сняла номер в шикарном отеле «Негреско» за какую-то вызывающую сумму. Мне было страшно там находиться, я постоянно думала: «Господи, столько денег! За что?! Дома я бы спала бесплатно!» У меня аж зубы стучали. А следующая, во много раз более крупная трата была связана с покупкой жилья. Я десять лет жила в Москве в съемных квартирах. А потом взяла и приобрела пентхаус в двести квадратных метров. Мне говорили: «Зачем тебе это?» А мне нравится, когда из окна открывается вид на бескрайние горизонты. Мне надо жить в небе. Это очень здорово, что периодически я совершаю такие безумные выходки, потому что они заставляют делать следующий шаг.

Получается, вся деятельность, не связанная с вашим бизнесом, – пение, литература, продюсирование фильма – это тот самый следующий шаг?

Это потребность самореализации. Я абсолютно уверена, что все мои предки имели зажатые желания. У меня все бабушки закончили довольно плачевно. К концу жизни они переставали ходить, настолько ничего себе не позволяли. Слава богу, мне удалось изменить это в себе.

А зачем вам йога?

Это мой ответ тому, что в детстве меня не взяли на хореографию. Мне сказали, что у меня широкая кость и я абсолютно бесперспективна. И вот сейчас я занимаюсь с частным преподавателем, которая очень довольна моими шпагатами, мостиками и углом в девяносто градусов.

Петь вам тоже кто-то в детстве запретил?

Я пела с малых лет, очень хотела выступать, но папа сказал: «Не вой». Я ему поверила и перестала. А когда пришла в идеал-метод, мой консультант сказал мне: «Давай-ка ты начнешь петь и играть на фортепиано». И я запела. Это восторг и удовольствие. Пою абсолютно все, ни от чего не отказываюсь.

Папе нравится, как вы поете?

Да, недавно он спросил, когда уже увидит меня поющей по телевизору.

А в чем ваше главное достижение?

Я считаю, в том, что из человека, у которого внутри постоянно была какая-то неудовлетворенность, я стала человеком, который живет в гармонии с собой, с ощущением, что он счастлив и красив. А еще это нацеленность на успех и уверенность в том, что все достижимо. Если идея пришла в голову, ее реально осуществить. Неважно, зачем и почему, просто надо: идеи свыше просто так не спускаются. И мне кажется, это очень здорово.

" Надежда Копытина направила письмо Владимиру Путину с просьбой остановить рейдерский захват ее компании. По словам Копытиной, работа предприятия остановлена, планируется отключение электроэнергии, что приведет к нарушению технологических процессов и поломке всего дорогостоящего оборудования завода.

О том, что Надежда Копытина обратилась к премьеру за помощью сообщила Консалтинговая группа "Полилог", приславшая . Копытина пишет, что проблемы с предприятием начались в январе 2009 года, когда одна из ее компаний не справилась с выплатой 30 млн рублей перед кредитором, ежемесячно при этом погашая Сведбанку от 5 млн рублей.

"Причина банальна, - отмечается в письме. - С сентября 2008 торговые сети перестали возвращать средства за поставленную им продукцию. А производство - закупка сырья, переработка, выплата зарплат сотрудникам - невозможно было приостановить мгновенно. Действительно, кризис ударил по моему бизнесу самым неожиданным образом.

Договориться с основными кредиторами (Сведбанк и Сбербанк) о реструктуризации задолженности не удалось. В итоге в отношении меня начали проводить "зверскую" политику. Был наложен арест на мое имущество (квартиру, в которой я проживала и готова была продать с целью погашения задолженности). А главное, ликвидирована сама возможность заниматься бизнесом - многочисленные судебные иски, уголовные преследования, банкротные процессы, аресты имущества и предпринимательских инициатив. Даже получая зарплату на новом месте работы, все доходы списывались в счет погашения долга.

Находясь под давлением со стороны Сведбанка, Сбербанка и многочисленных судов, и желая исполнить свои обязательства перед кредиторами (ведь имущество ГК "Ледово" оценивалось на тот период в 900 млн руб., а задолженность перед кредиторами не превышала 350 млн руб), я приняла сложное и болезненное для себя решение - продать компанию надежным инвесторам и расплатиться с долгами. Покупателями выступили господин Е.Т.Зуев, президент ТПП Черноголовка, и господин Л.М.Бучацкий, одновременно владелец ЗАО "Богородская трапеза" и директор филиала Мастер-банк. Е.Т. Зуев и Л.М. Бучацкий обязались по договору купли-продажи акций ЗАО "Агрокомплекс Ледово" погасить задолженность в сумме 350 млн руб. и выплатить мне 1 115 000 долларов".

Договор с подвохом

Свои обязательства Зуев и Бучацкий не выполнили, пишет Копытина. "Оплатив мне 115 000 долларов, они переоформили на себя компанию и не выплачивают долги. При этом Сведбанк продолжает считать единственным должником именно меня, хотя я не имею даже доступа на предприятие! В договоре, который я заключила с "Богородской трапезой", не было установлено право перехода собственности. Это означает, что до момента полного выполнения всех обязательств "Богородской трапезой" я являлась руководителем и владельцем компании. Но в реальности "новоиспеченные владельцы" "Ледово" силовыми методами "вышвырнули" меня с предприятия", - говорится в письме.

Сегодня в ГК "Ледово" введен конкурсный управляющий, работа предприятия остановлена, планируется отключение электроэнергии, что приведет к нарушению технологических процессов и поломке всего дорогостоящего оборудования завода. То есть Зуев и Бучацкий намеренно выводят из строя предприятие, чтобы обесценить его и продать с молотка за гроши, считает Копытина. "Почему в отношении компании была выбрана именно эта процедура банкротства, почему не были назначены такие процедуры как финансовое оздоровление или внешнее управление? Почему никто не подумал о сотрудниках предприятий, входящих в ГК "Ледово"?", - интересуется она

Копытина отмечает, что АгроКомплекс - крупнейший в России и третий в мире по выращиванию шампиньонов с полным циклом производства. "А как можно пустить с молотка одно из лучших предприятий по переработке морепродуктов, который производил в месяц более 1000 т продукции и кроме того осуществлял экспортные поставки в страны Евросоюза, - пишет она в письме Путину. - У нас в России и так уже не осталось своих собственных перерабатывающих заводов, выпускающих готовую продукцию для конечного потребителя с высокой добавленной стоимостью. Меня возмущает, что компания с отличным потенциалом передана в управление конкурсному управляющему, и главным кредитором в реестре значится Сведбанк".

Суд да дело

Сейчас Копытина судится с недобросовестными "горе-инвесторами". Ее цель - признать сделку с "Богородской трапезой" недействительной и взыскать с них ущерб, попытаться найти компромисс со Сведбанком, разработать бизнес-план (план финансового оздоровления) и поднять некогда успешную компанию с колен. "Естественно, мои намерения вызывают раздражение у Зуева и Бучацкого - наверное, они надеялись, что слабая женщина сдастся, уткнется в подушку и будет заливаться слезами. Но этого не произошло - не подействовали даже угрозы уголовного преследования, силовое и моральное давление. Но всему есть предел...", - подчеркивает Копытина.

Сведбанк потребовал признать несостоятельным торговый дом группы "Ледово", - "Сальмон Интернешнл". Просроченная задолженность производителя составляет 246 млн рублей для ее погашения на торги должно быть выставлено имущество агрокомплекса "Ледово". Заявления о несостоятельности могут настигнуть остальные структуры группы.

Разбирательства

О том, что Сведбанк запустил процесс банкротства было известно еще почти год назад. По решению московского суда для исполнения обязательств перед банком, на торгах должны быть реализованы активы агрокомплекса "Ледово". Совокупная мощность производства составляет 3 тыс тонн свежих и замороженных грибов.

На торги должно быть выставлено имущество, располагающееся в Щелковском районе Московской области, в том числе трансформаторная подстанция, здание для приготовления компоста и для выращивания грибов, а также ряд земельных участков. Стартовая цена продажи активов в решении московского арбитража заявлена в размере 194 млн рублей, что не покрывает всю накопившуюся задолженность структур "Ледово". Однако основатель и владелица группы Надежда Копытина ранее оценивала стоимость агрокомплекса в 500 млн рублей.

Согласно документам суда все структуры группы "Ледово" несут солидарную ответственность по просроченному кредиту. Таким образом, в дальнейшем банк может подать заявления о признании несостоятельными агрокомплекса "Ледово", "Ледово ПК" (выпускает замороженные продукты под марками "Сальмон", "Снежана" и "Bon Appetit!" в Щелковском районе), "Ледово Светлый" (производит морепродукты в Калининградской области) и торгового дома "Компания "Ледово".

"Владимир Владимирович! Вы - сильный мужчина, Вы - лидер нашей страны, Вы многое сделали, чтобы Россия после лихих 90-х не оказалась на задворках мировой политики и экономики. Я прошу Вас поддержать меня и тех, кто столкнулся с такой же проблемой - полной незащищенностью перед рейдерами и слабостью наших правовых институтов. Я прошу инициировать разработку закона, который бы защищал интересы не только кредитора, но и задолжника", - резюмирует в своем письме Надежда Копытина.

В Клубе главного редактора сайт побывала первая российская женщина-миллионер, основатель и президент ГК "Ледово" Надежда Копытина . В беседе с главным редактором Инной Новиковой Надежда Копытина рассказывает о том, в чем бизнесмен находит счастье и удовлетворение, как в девяностые строился бизнес в России и почему сложно быть бизнесвумен.

Первая "леди-миллионер": мой талант казался мне постыдным

— Сколько есть на свете людей, столько и определений счастья. Главное, насколько счастливым ощущает себя сам человек. Для меня понятие "счастье" напрямую связано с возможностью самореализации. Как только я понимаю, что в чем-то талантлива, у меня появляется дополнительный стимул для саморазвития. Такой подход сулит все новые и новые открытия. В конце 1980-х годов я таким образом открыла в себе талант предпринимателя. Хотя тогда подобное многими считалось постыдным.

— Постыдным?

— Конечно. И родители, и советская школа убеждали, что спекуляция — это плохо, за нее сажают в тюрьму. Мне повезло, что рядом со мной оказались люди, объяснившие, что спекуляция и предпринимательский талант совсем не одно и то же. Предпринимательский талант — это не просто умение реализовать товар, это еще и умение сделать партнеру интересное предложение, за которое не зазорно взять деньги.

— Надежда, р ассказывают, что когда вы приехали в Москву поступать в университет, родители дали вам с собой довольно много денег, и вы умудрились проиграть их в наперстки?

— Было такое, спустила все за несколько часов. По натуре я человек азартный. Но с тех пор — никаких азартных игр и игорных заведений. К тому же я поняла, что есть еще более азартное занятие — развитие собственного бизнеса. Вдобавок оно не ограничено во времени.

— Почти как в разведке — круглые сутки.

— Да. Как только во что-то включаешься, все 24 часа в сутки ты оказываешься поглощенным этой темой, стремишься что-то узнать, осмотреть новое производство, увидеть, придумать новый продукт, запустить его в реализацию.

Помню, как в свое время мы первыми привезли в Россию замороженные суши. Это было еще до того, как у нас "распробовали" это блюдо. Просто увидели, что в Европе суши пользуются большим спросом, и решили, что "Ледово" будет их дистрибьютером.

— И что, покупали?

— В конце концов всю партию выбросили — люди были еще не готовы покупать этот товар. Вообще-то, мы часто опережали время: видели, что в мире востребован тот или иной продукт, и были уверены, что и россиянам он тоже придется по душе.

— Вы были готовы продвигать продукт, параллельно приучая к нему людей?

— Конечно, мы так и делали. И продвигали, и дегустации устраивали. История с суши — просто пример, как важно всегда глядеть в перспективу. И не обязательно возвращаться к проектам, которые не удались из-за того, что когда-то опередили свое время. Они — плата за знания, в том числе и знания о том, что мы не умеем или не готовы продавать тот или иной продукт. Знания эти дорогого стоят.

— Надежда, давайте вернемся в конец 1980-х годов. СССР, как тогда говорили, страна тотального дефицита, но все хотели одеваться. В университете, где я училась, пышным цветом процветала фарцовка. Не могу сказать, что людей, промышлявших этим, особо наказывали, но совершенно точно, что подобные занятия точно не поощрялось.

— Да, это всегда из-под полы делалось. Долгое время и я скрывала, откуда у меня брались деньги. Банально не хватало стипендии и денег, что присылали родители.

— Конечно, если постоянно играть в наперстки.

— В наперстки я один раз в жизни сыграла. И поняла, что риск — это дорогое удовольствие. Очень дорогое.

— Вы начали поход в бизнес в 1988 году: челноки, поездки в Китай, клетчатые сумки…

— Я умудрилась пройти весь этот путь. И клетчатые сумки тоже были.

— Куда ездили за товаром?

— В Китай и Южную Корею.

— Что продавали?

— Продукты, одежду, бижутерию, косметику, даже маникюрные наборы. Ассортимент был огромный. Если сесть и записать все, как теперь говорят, позиции, листа бумаги не хватит. Всякий раз мы старались привезти что-то новенькое. Было важно найти товар, который именно в данную минуту будет мгновенно распродан.

— То есть, это была такая интуитивная история: приезжали в Корею на оптовую базу. Что-то увидели, что-то приглянулось, купили и привезли?

— Мы, конечно, знали, например, что сейчас в России сезон пуховиков и поэтому их надо привезти как можно больше. Когда мы в первый раз собирались в Корею, нас консультировала профессиональный закупщик из одного московского универмага. Она сказала: "Если вы сейчас привезете кожаные перчатки, то будет вам полное счастье".

На все деньги, которые у нас были, — около 20 тысяч долларов — накупили перчаток. Привезли в Москву и выручили за них уже 80 тысяч. Распродали перчатки на вещевом рынке. Могли продать и больше, просто перчаток уже не осталось.

— Просто "дикий" маркетинг.

— Именно маркетинг. Спустя некоторое время я снова летела из Южной Кореи, и рядом в кресле оказался один литовец. В свое время он создал компанию "Вичунай". Сейчас она одна из крупнейших в Европе компаний по выпуску крабовых палочек. Сегодня, когда мы встречаемся, смеемся: я ведь была их первым экспортером.

А тогда мне не было и 25 лет, и сосед убеждал меня, что, спустившись с трапа самолета в Москве, я немедленно должна заняться продажей крабовых палочек. Восемь часов кряду убеждал. Я сидела, слушала, а про себя думала: "Странный какой-то мужчина, да еще и много говорит". В общем, прилетела в Москву и решила: "Спрошу-ка я для начала у товароведов, что это за товар".

Представляете себе картину: ноябрь 1994 года, я обхожу продуктовые магазины на Тверской и в районе метро "Белорусская", интересуюсь у товароведов, готовы ли они закупать крабовые палочки и примерно по какой цене. И вдруг вижу, как у пешеходных переходов сидят бабушки и вовсю торгуют… крабовыми палочками "Меридиан". И люди их покупают! Я тогда подумала: "Пожалуй, литовец подсказал правильную идею".

Через неделю я со своим партнером уже была в Прибалтике. Я попросила: "Поедем, посмотрим, что это за люди, можно ли с ними вести бизнес. И вообще стоит ли заниматься продуктами питания". Точек для их реализации у нас не было, мы делали бизнес на других товарах.

Это было время, когда люди жили по принципу "покупай то, что видишь". А если это был импортный товар, который ты еще ни разу не пробовал….

В общем, почва для запуска на рынок нового продукта была благодатная. Завод "Меридиан", конечно, работал, но его продукции было явно недостаточно, чтобы насытить рынок. Он, по сути, и создал нишу, в которую мы тогда очень удачно вписались.

С новым продуктом на рынок мы вышли в ноябре 1994 года. Толком бизнес не шел. Продолжалось так примерно с полгода, пока я полностью в него не погрузилась. Сами по себе палочки не продавались, хотя все, кого я спрашивала, в один голос говорили: "Только привези, мы купим". Я привезла, наняла персонал, который должен был продавать продукт, который, по общему мнению, должен разлетаться, как горячие пирожки.

Ничего подобного не случилось. Почему? Делом надо заниматься лично, либо иметь поистине "золотых" сотрудников, которые будут четко выполнять твои инструкции. Но и наилучшие инструкции не панацея — рынок подвержен постоянным изменениям, колебаниям, он как живой организм. И под каждую задачу четкую инструкцию не напишешь. Исполнительных людей много, но бизнес требует персонального участия собственника.

— В общем, я приняла решение: бизнесом, который собираешься развить, надо заниматься лично. У меня даже появилась идея запустить собственное производство. Теперь, конечно, я рада, что тогда не пошла на этот шаг.

Со временем привлекла партнера, который занимался закупками, налаживал контакты с зарубежными партнерами и, самое главное, имел стратегическое видение развития нашего бизнеса. Мы много ездили по миру. И смотрели.

— Искали новые вариации крабовых палочек или что-то иное? Девяностые годы — время активного наступления на наш рынок экзотики. Например, киви, авокадо…

— Нас интересовали рыба и морепродукты. Может, потому, что я родилась на улице Холодильной и в детстве у меня было прозвище Рыбина. У нас сформировалась команда, товар хранился в холодильных камерах. Надо было научиться работать с торговыми сетями.

Постепенно расширяли ассортимент: в нем появились замороженные готовые блюда, пресервы из морепродуктов. Это уже была не замороженная, а охлажденная продукция.

Литовцы меня убедили обратить внимание на сельдь. Но тут нас ожидало разочарование, мы так и не научились ее продавать. Позднее, вместе с модой на здоровое питание, ассортиментную линейку дополнили быстрозамороженные овощи. Это вообще относительно новое направление в пищевой индустрии, здесь есть огромные возможности для развития.

— Нет ли противоречия в том, что вы рассказали? С одной стороны, азарт, игра, с другой — коммерческая рутина, поставки-продажи, которыми надо заниматься в силу обязательств?

— Бизнес сам по себе — это азарт. Но когда бизнес становится системным, то в нем все должно быть отлажено. Работа должна идти четко, без сбоев. Поступил заказ — немедленно последовала отгрузка со склада.

Другое дело, что существуют различные психотипы. Лично мне присуще стремление найти что-то новое, убедить людей, что это вкусно или полезно. Но как только нужно начинать выстраивать систему, приходить каждый день на работу, бизнес становится рутинным. Так что в моих словах нет противоречия.

— Сложно быть одновременно и бизнесменом, всегда готовым рисковать, и безупречным исполнителем. Приходится взаимодействовать с людьми, и очень часто, когда бизнес стабилизируется, начинают возникать проблемы с партнерами. Как вы их решали?

— Мне нравится вести бизнес не самостоятельно, а c партнером, c партнером-мужчиной. Я понимаю, что мы делаем бизнес в России, а здесь более, скажем так, почитаемо мужское начало. Я же совсем не хочу быть как мужчина, я хочу оставаться женщиной, и делать при этом бизнес.

Возможно, что это и неразрешимая задача, но мне все-таки очень хочется ее решить. Я счастлива, оставляя за собой именно женскую роль, когда можно улыбнутся, а не пребывать постоянно в маске жесткого и требовательного тренера.

Что касается партнеров, то они, конечно, бывают разные. Рядом со мной всегда были хорошие люди и благодаря им я становилась лучше. Компания "Ледово" пережила непростые времена. Кризис 2008 года обернулся для нас дефолтом. Фактически от фирмы осталось только название и понимание процессов производства, продаж, да небольшая группа сотрудников. Но мы выстояли.

Я теперь понимаю, кто друзья настоящие, а кто нет. Такой опыт за деньги не купишь. Кризис стал серьезнейшим испытанием. Я оказалась не настолько смелой, чтобы с легкостью уволить людей, с которыми работала, а в компании было почти 500 человек. Выйти и сказать, что мы всех увольняем? Я предпочла дождаться, когда люди уйдут сами. Хотя надо было, конечно, действовать, привлечь профессионалов, поставить перед ними задачу, а не устраивать испытание себя.

А так было ощущение, что бизнес, который я, как свое дитя, пестовала, прекратил существование. Я переживала случившееся как личную неудачу. Сейчас я, конечно, смотрю на все иначе, но тогда казалось, что это крах, что жизнь на этом закончилась.

— Оказалось не так?

— Корабль напоролся на рифы и утонул. Но спустя какое-то время, через 2-3 года, я стала осознавать, что наконец-то я свободна от обязательства каждый день вставать и идти туда, куда идти не хочу. Очень хорошо, что все случилось так, как случилось. Я приобрела новый опыт.

— За одного битого двух небитых дают.

— Да, это любимая поговорка.

— Вы сильная, энергичная женщина. И в то же время говорите, что хотите оставаться белой- пушистой, а "зубастым капитализмом" пусть занимаются мужчины. Конфликт противоречий….

— Мы все сотканы из противоречий, весь мир соткан из них.